I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
И хором бабушки твердят - как наши годы-то летят! Честно говоря, жутковатое ощущение, когда помнишь человека на экране молодым красавцем, и вот он уже сморщенный дедушка. С другой стороны, уже все постарели, не только Маклахлен, иных я вообще только по голосу признала.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Спонсор нынешнего просмотра - картина Мунка "Крик из-под фейспалма".
Самый насущный (и так и оставшийся без обещанного ответа) вопрос серии: "Зачем Володька усы сбрил?" Перекопав свой культурный багаж, я могу, поднатужившись, припомнить известную историю Самсона и Далилы - и тогда получается, что сам себе Далила Голд, срезав волосы, вместе с ними расстался не с силой, а с умом. А в его случае, увы, принцип "сила есть - ума не надо" не прокатывает.
И снова атака клоуновОчередной челлендж - "сделать хуже, чем в четвертом сезоне" - Адам, Эдди и сценарист заассептили, выполнили и перевыполнили. Вся серия - это подробный и страстный рассказ о том, какой Румпельштильцхен ЗЛОЙ и ТУПОЙ. Устрашающе шевелит жвалами, щелкает клешнями, напрыгивает бочком - а в итоге получает разве что щелчок по носу, и то потому, что впереди целый сезон для еще более подробных рассказах о его ЗЛОБНОСТИ и ТУПОСТИ. Забудьте обо всем, что нам рассказывали о Румпеле до четвертого сезона, - следуйте за новым полетом фантазий креаторов!
Во-первых, наш супер-мега-Темный совершенно не владеет магией - если у него не получается удушение Силой а-ля Вейдер, он делает хлоп-хлоп растерянными глазками, а Злая Королева и мистер Хайд ржут над ним в голос. Естественно, он ведь не может их заморозить, или посадить в ящик Пандоры, или, на худой конец, телепортировать на другой конец города, чтобы не приставали с глупостями.
Во-вторых, сказать, что отнять у Темного кинжал так же легко, как забрать конфетку у младенца, - это оскорбить младенца. Слабая дрожащая рука Темного теперь сама соскальзывает с рукояти кинжала при виде Хозяина и Доминанта Хайда, после чего Голд снова делает хлоп-хлоп растерянными глазками и шмыг-шмыг носиком, потому что Хозяин и Доминант тут же тащит его на анальную расправу увлекательное шоу "Остаться в живых для жены Темного на корабле Крюка".
В-третьих, это шоу мы имеем исключительно потому, что Голду милостью сценариста пришла в голову шикарнейшая идея защиты Белль: пусть она не сможет уйти с пиратского корабля, а вот каждый маньяк пусть без проблем туда заходит! (Ей-богу, снова сунуть Белль в пандорскую коробку было бы умнее.) Я прям даже удивилась, что (почти) убивать Белль решили руками оказавшегося недобрым Джекила, а не Голда - ну, чтобы исчезли последние сомнения в его ЗЛОБНОСТИ и ТУПОСТИ.
В-четвертых, предложено шикарнейшее объяснение роли Румпеля в странной истории доктора Джекила и мистера Хайда: оказывается, Румпелю нужна была их сыворотка для... убийства своей лучшей половины! (Не Белль - всего лишь чувств к ней на стадии Темного замка.) Видимо, действенный способ имени Коры, вынимание сердца, нынче не в моде. Вдвойне забавно, что сравнительно недавно подразумевалось, что Румпель как раз сопротивлялся изо всех сил превращению в окончательно Темного отморозка; да и вообще, если бы он своего внутреннего бобра придушил, какой смысл был бы в поисках Бэя? Ах да, ху из Бэй, конечно же...
В-пятых, когда наш всемогущий Темный возвращает власть над собой и свободу благодаря чистой случайности, он тут же принимает гордый вид: "А я так и знал! Я тут царь горы!" вместо того, чтобы выдохнуть, перекреститься и заречься светить кинжалом в людных местах.
В-шестых, любящий Голд напоследок пообещал супруге (в общем-то, справедливо возмущенной тем, что ей приходится в одной рубашке бегать от маньяка по кораблю из-за странных представлений мужа о защитных заклятьях), что она к нему еще приползет, мол, нужда заставит его ценить - и это явно связано с тем, что в духовке Белль печется злой пирожок.
Еще, похоже, сценарист очень долго думал над тем, каким аргументом Белль должна сразить Румпеля и вызвать подобную болезненную реакцию. Выбирал между: "Ты не опускал сиденье унитаза!", "Ты съел все огурчики из моего гамбургера!", "Меня тошнит от твоего парфюма!" и остановился наконец на беспроигрышном "ТЫ ПОДСТРИГСЯ НЕ ИЗ-ЗА МЕНЯ!!!!!..."
Вот WTF?
В общем, румбелль полный - уже которое днище по счету пробито, а это всего лишь четвертая серия. Не удивлюсь, если окажется, что те залюбленные фанатами стишочки на пленке из прошлой серии на самом деле были темным проклятием для МорФетуса. И нет, не предлагайте мне всерьез страдать и переживать из-за Румпельпусечки или из-за Беллички - это такой цирк с конями, что воспринимать это не аттракционом невозможно.
Белль, в общем-то, совсем неплохо бегала по кораблю от маньяка Джекила - даже весьма неплохо (и кровожадно) воткнула ему в шею разбитую ракушку. Было бы намного лучше, если бы ей дали самой разобраться с Джекилом, а не послали в последний момент на помощь сурового и прекрасного Киллиана с длинной саблей. (Чьорт, это реально смотрится как очередной пейринг пирата с очередной женой Темного! Неее, Генри точно стоит присматривать за Вайолет - определенно, женщины Штильцхенов обладают для Крюка особой привлекательностью.)
А еще в серии был очередной СвонКвин, с "Убей меня, как я пообещала убить тебя!" на фоне играющего на солнце моря. И заочный КэпЧарминг, когда Дэвид дико ревновал из-за того, что Эмма наконец будет спать с Крюком; но героически пытался побороть плохие чувства и даже делился рецептами, как лучше ублажить Киллиана, - при помощи блинчиков с мускатом, разумеется, не чего-то еще!
Белоснежка, оказывается, все эти годы учила детишек мастерить скворечники на уроках физики.
Злая Королева по-прежнему порывалась расстегнуть Голду ширинку, но приходилось всего лишь гладить ему щечку, потому как Голд после разочарований с Белль как-то больше по мальчикам: то Хайда перед собой на колени поставит, то сам будет взволнованно смотреть, как большая волосатая рука держит его кинжал за рукоятку.
Ах да, странная история Джекила и Хайда в истории тоже была, причем случилась, судя по настойчивому акценту на Биг Бэн, в том сказочном Лондоне, где обретался Бэй (еще одна печальная история о том, как Румпель побывал во всех мирах, где был его сын, но всякий раз не догадывался его там поискать). История получилась немудрященькая, но на фоне того, что сотворили с Монте-Кристо, даже смотрибельная. Я даже пять моралей из нее вынесла: 1) в каждом хорошем мальчике живет сексуальный зверь; 2) все викторианские девочки любят плохих мальчиков и готовы переспать с ними, не утруждая себя даже первым свиданием; 3) хороший мальчик, которому не дали, становится просто зверем; 4) если Джекил убивает викторианскую девочку одетый в трусы и носки, то Хайд убегает с места преступления в брюках и ботинках; 5) настоящее проклятье Румпеля - не Темность, а свои и чужие бабы, за смерть которых прибегают мстить их любовнички.
И - трам-пам-пам! - нет у нас больше ни Джекила, ни Хайда, вот и закончилась бесславно и бессмысленно сага о продаже Сторибрука басящему злодею с коньюктивитом! У нас ведь Джафар на подходе, срочно освобождаем место! Уже можно делать ставки, сколько продержится новый злодей, прежде чем его уронят на что-нибудь или случайно затопчут.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Очередное фикрайтерское нытьеЗанятное все-таки чувство - ненавидеть собственного персонажа. То есть, конечно, условно собственного, но поскольку в игре-то Танарель представлен только именем, парой абзацев текста и стремной аватаркой (которая меня, собственно, и вдохновила), то в целом он вполне себе ОМП. На мою голову...
Причем, главное, поначалу-то он чудесно в историю вписался и как раз дал мне мотивацию к сочинительству - а то все разы, когда я пыталась "Орды" начать традиционно, сосредоточившись только на ГГ и канонной группе поддержки, меня даже на главу не хватало, а когда я стала писать о Дикине в компании с этим дряхлым, обиженным на предающее его тело, одержимым Подгорьем паладином, дело живенько так пошло. А потом встало. Оба раза, с разницей в двенадцать лет.
В первый раз, помнится, я забуксовала из-за того, делать ли Танареля реально падшим паладином или только несчастной жертвой проклятия. Но тогда моя пропаладинистая подруга, с которой я консультировалась по этому вопросу, сурово запротестовала против падения Танареля, а бедным-несчастным-я-не-хотел-меня-заставили я его не видела, поэтому мой энтузиазм по поводу этой истории увял, а без нее вообще ничего не складывалось, и "Орды" я забросила.
Ладно. В этом году я внезапно захотела вернуться к "Ордам" и дать Танарелю развернуться, как ему захочется, и не суть дело, падший он или не падший в техническом смысле. Важно то, что ему понравилось быть проклятым (Румпельштильцхен смотрит понимающе, ага), потому как превращение в зеркального двойника дает ему давно утраченное ощущение силы, молодости, возможности приносить пользу... А вот остальной народ смотрит на него квадратными глазами и говорит прямым текстом: "Слушай, странный стремный чувак, ты страшный, у нас от тебя мурашки по коже, поэтому не можешь ли ты демонстрировать свою силу и пользу где-нибудь подальше от нас?" (А Дикин еще и крепко обижен - ему больше нравился старый и слабый, но добрый сэр Танарель, а не нынешний, недобрый и одержимый.)
В теории, казалось бы, тоже неплохой конфликт. На практике - только очередной затык, потому что я совершенно не знаю, что с этим делать. Мне абсолютно не хочется тащить Танареля через все повествование - он там нафиг не сдался, в следующих частях и так слишком много персонажей, одна мысль о которых вызывает у меня головную боль, а они значимые и абсолютно канонные элементы повествования, которых из песни так просто не выкинешь. Значит, я как-то должна решить этот конфликт сейчас - а он абсолютно не поддается решению. Вот просто как будто Танарель раскорячился, как та корова в бомболюке, и никуда не выпадает.
Убивать Танареля роялем - слишком примитивно и нарочито, да и как его прибьешь-то убедительно, терминатора такого, который в любой сложной ситуации распадается на пару десятков зеркальных двойников? То есть, конечно, хрен с винтом подобрать можно, учитывая, что где-то на периферии повествования Мефистофель маячит, но это не тот сюжетный поворот, который дает чувство удовлетворенности и законченности.
Ладно, второй вариант - не мучить Танареля, не мучить партию и дать им разойтись полюбовно, раз вторым не нужно никаких щедрот от первого. Пусть себе Танарель живет и продолжает работать санитаром Подгорья. Но это опять какой-то оборванный итог - взял шапку и ушел в ночь глухую, и что?..
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Чтение биографий постоянно заставляет вспоминать притчу о слоне и ощупывающих его слепых. Один тянет за хвост, другой - за хобот, третий ногу обхватил - и такие вообще не пересекающиеся выводы на выходе получаются, что только диву даешься. С другой стороны, учитывая то, что даже автобиографии и дневники нередко оказываются далеко не самым искренним и достоверным средством человекоописания, остается, наверное, только философски смириться с тем, что у каждого будет свой <подставить имя автора>.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Зачла сегодня прелестный рейтинговый фик (занимательная смесь мата и высокого чувствительного слога), который в очередной раз заставил задуматься: ну какой маркиз де Сад нашептывает авторам, что их только что грубо лишенные девственности героини словят немедленный оргазм от трех мужских пальцев, сунутых по самый локоть? И, главное, почему нужны именно три пальца - магическое число, что ли?
Член стоял по стойке "смирно"Нда уж, Нашер охуенно слепой лорд, если не видит ублюдков из Амна прямо у себя под носом. Дроу прилегла рядом с костром, устремляя взор в небеса. И почему мне тут вспоминается монолог Задорнова - что-то там про удивительную способность русского человека материться от восхищения?
Сейчас она вспомнила себя маленькой девочкой, когда Дейгун выходил по ночам с ней под открытое небо и рассказывал про созвездия и звезды, а также ведал разные легенды. Ох ты ж, гой еси, Дэйгун-батюшка, ведай ты мне легенду неведанную!
Малиэр боялась поднять взгляд и встретиться глазами с ореховым тигриным взором следопыта. Тяжело писать зверское брутальное порево, когда под подушкой лежит романчик в розовенькой обложке "Ее прекрасный следопыт".
Глаза утыкались в губы, искривленные усмешкой, от которой дыхание предательски перехватывало. Точно перехватывало от усмешки, а не от удара губами по глазам?
Все эти чувства и мысли пронеслись в ее голове за две секунды и Малиэр аккуратно подалась из сильной хватки мужчины. Вот немного было этих чувств и мыслей, раз они и вышли так быстро, и параллельно героиня подсчитывала, как долго они несутся. ...И что бы случилось, если бы дева подалась из сильной хватки брутального мускулистого самца, чья лоснящаяся смуглая кожа пахла сандалом и мускусом, неаккуратно?
Малиэр тем временем отчаянно пыталась вернуть прежний интеллект и научиться нормально дышать. Трудно вернуть то, чего не было, о да.
Крыша Бишопа была готова отчалить на форсаже, следопыт впервые в своей жизни уверовал, иначе чем, если не божественным вмешательством, можно объяснить, что он до сих пор держал себя в руках? На полном фэнтезийном форсаже.
«Вэлжан убьет меня», - последняя адекватная мысль, что пронеслась в голове дроу, прежде чем невиданная ранее страсть охватила ее тело. Вот как ни пытается автор в порево, розовенький романчик оказывается сильнее.
Бишоп стянул штаны и грубо схватил темный сосок девушки. Сосок был под штанами?
Мужчина выдернул из прически девушки спицы, отчего ее белые волосы снегом разметались по земле. И осталась бедная девушка лысая.
Мужчина провел пальцами между ног девушки, по гладкой коже (девочка, кажется, ежедневно надеется быть оттраханой кем-то из сопартийцев, иначе зачем она бреется…). Небритые девушки на личную жизнь могут и не надеяться, я так понимаю. Но вообще, конечно, любопытно, что в описываемых условиях (грядущий глобальный песец, постоянные покушения, походный образ жизни) у девы первая забота - побриться. "А вдруг орки нападут, а я без бразильского бикини?"
Бишоп смилостивился, пару раз медленно толкнулся в чернокнижницу, после чего стал вбиваться в тело девушки по-старому, с нечеловеческой яростью и желанием. Мозолистые пальцы скользили по телу Малиэр, разжигая и так бушевавший вулкан страсти, одновременно увеличивая скорость. Он входил в нее, как отбойный молоток в асфальт, и протирал ее пальцами до дыр.
Бишоп вошел в нее сразу тремя пальцами и начал двигать ими еще быстрее, чем ранее членом. Это было больно и неприятно, но отчего-то Малиэр ловила дикий кайф. "Трюк выполнен профессионалами, не пытайтесь повторить его самостоятельно".
Чернокнижница снова залилась краской, увидев свою кровь на пальцах мужчины. Ей было стыдно. Стыдно, что она была девственницей. Секс с таким мужчиной не должен быть болезненным, от него надо ловить кайф от начала и до конца. Дык, может, проблема не в девственности, а в мужчине? А вообще, я бы сказала, девушек с подобными установками ("изнасилование - это такой знак внимания") в жизни могут ждать многие печали.
Обмундировавшись за пару секунд, они устремили взгляд на трех мужчин, что спускались к ним с пригорка. Что-то мне подсказывает, что за пару секунд они разве что в трусы бы обмундирились обратно. Однако интересное последствие слияния тел, когда даже взгляд один на двоих остался. ...И почему спускающиеся с пригорка мужчины напомнили мне старый анекдот о быках, с разной скоростью спускающихся покрыть коровушек?
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Еще одна серия, в которой каждая минута за четыре идет, а то и за десять: постоянно вопрошала , как Осел из "Шрека", "Ну все уже, ведь все?", а оно все тянулось, тянулось, тянулось... И, как бывает с такими тягучими сериями, и сказать-то нечего в итоге. Просто скучно. От того, что основной сюжет планируется растянуть на полный сезон, сценаристы не стали внимательнее к мелочам, даже наоборот - сюжетообразующие моменты и повисают в воздухе.
Вот, к примеру, пришли Прекрасные с Региной пытать Хайда лазаньей и обнаружили, что у того уже побывала Злая Королева, и... И? Ииииии? И ничего. "Ниипет" - единственная реакция. Наши борцы за счастливые концы со Злой Королевой так борются, так борются, что прямо с ног сбиваются, что никого даже не взволновало то, что два злодея преспокойно сговариваются за их спиной, и Хайд так и остается сидеть в своей приемной камере, которую вообще никто не охраняет. Такое ощущение, что он просто любезность героям оказал, немножко там посидев, прежде чем уйти под ручку со Злой Королевой - которая, вот если честно, в этой серии была единственной отрадой для глаз: задорная, шикарная и злоязычная почти по-первосезонному.
Инфузории-туфелькиПостная похмельная рожа Эммы приелась, как и ее детские комплексы. Тем более, особенно смешно смотрятся переживания насчет того, что она обязана спасти всех одноногих собачек в Сторибруке, если при этом Эмма совершенно искренне удивляется тому (и ничуть не смущается в итоге), что гномы без ее участия расколдовали из дерева своего товарища. "Ем с икрою бутерброд, думаю: как там народ?" во всей красе.
За флэшбек Золушки сценаристов надо сечь и плакать не давать. Конечно-конечно, самоцитирование плагиатом не считается, поэтому давайте перескажем историю Коры, Регины и Снежки, только с персонажами Золушки! Бедная Настя Анастасия, естественно, забыта и вычеркнута из семейной истории, поэтому мы имеем Клоринду (похожую, кстати сказать, на Меган Ори), которая хотела сбежать с королевским лакеем, но была выдана маменьке Золушкой... но, по крайней мере, для лакея все кончилось не столь фатально, потому как леди Тремейн оказалась не столько злодейкой, сколько климактерической истеричкой.
Нет, конечно, в чем-то ее понять можно: одна дочь (если считать, что Анастасия не окончательно забыта и стерта из этого мира) сбежала с вором, вторая - с лакеем, третья, не иначе, свинопаса себе присмотрит, но раз принц ни на одной из ее дочек и не планировал жениться, какой смысл пытаться убить лакея, дочку, Золушку? Сама, как подсказывал Евгений Шварц, попыталась бы окрутить вдового короля.
Ну и кто бы сомневался, что Эллочка в нашей сказке - весьма эгоистичная стервочка, не готовая сама пальцем о палец ударить ради борьбы за свой хэппи-энд, зато всегда готовая запродать кого угодно, лишь бы этим можно было купить немного выгоды для себя?
Еще в этом флэшбеке была Снежка, очень похожая на принцессу Фиону в огрском обличье, и это все, что я могу о ней сказать.
В настоящем эта история смотрелась еще климактеричнее фееричнее: Золушка узнала, что преданная ею Клоринда вернулась в Сторибрук, немедленно возжелала ей помочь (ведь, как все понимают, сводные сестры на самом деле всегда любили друг друга... где-то глубоко унутре!) и пошла на ее поиски... с дробовиком. С дробовиком, мать вашу! На-хре-на? Она ведь не собиралась убивать Клоринду или мачеху, не ожидала никакого подвоха или опасности от них, но, видимо, семейные воссоединения других персонажей Ванса подсказали ей, что идешь воссоединяться с родственниками - захвати оружие; если переживешь встречу, тогда уже и можно будет мирно пощебетать в кафе.
И ладно бы этот дробовик оказался чеховским, так нет - он не выстрелил ни в прямом смысле, ни в переносном! Нет, конечно, мама Тремейн для виду опять потыкала ружжом в лакея, дочку и Золушку, но потом вспомнила, что на почве неприязненных отношений убивать лучше холодным оружием, и ткнула несчастную Эллочку-людоедочку тростью со спрятанным клинком прямо в кишки. Но, разумеется, к этому времени Эмма уже догадалась, что надо опохмеляться перед тем, как колдовать, уняла тремор и всех красиво спасла в последний момент. Даже леди Тремейн теперь приносит пользу, собирая мусор с городских улиц за покушение на убийство.
Еще нам додали много-много флаффа. Ликуйте, поклонники Скрюченной Красоты - Крюк пожаловался на то, что Белль храпит! (Нет, ну правда, как это может его беспокоить, если они спят не в одной каюте, а? ) Белль отгрохала на "Веселом Роджере" томный дамский будуар с безделушками, свечами и розочками, переоделась в новое платье и новый парик, и не спрашивайте меня, как она пронесла все это в малюсеньком чемоданчике, с которым гордо ушла от Голда. Голд красиво делал вид, что играет в шахматы, подозрительно похожие на маленькие шкалики с водкой (и не то что бы я его не понимаю...) Дэвид ходил с лицом имени Гамлета и все задавался вопросом, мстить или не мстить, если сыщется Клавдий. Еще Крюк проявил себя как лучший друг детей и животных, а Эмма при каждом взгляде на него произносила внутренний монолог, как она мечтает рожать от него борщи. И, ах да, Капитан Свон съезжается (если Эмма не прознает про шашни Киллиана с Белль), так что, может быть, Крюку перепадет немного закадрового секса!
Впрочем, и во всем этом можно найти немножко позитива. Во-первых, сценаристы вспомнили, что у Золушки вообще-то дочка, которой уже около трех лет, ура! Во-вторых, нам показали бедного Гаса, еще не перерубленного пополам и даже в человеческом обличье. В-третьих, у Рафаэля Сбарджа по-прежнему восхитительный голос, так и намекающий, что надо перепройти КОТОРы. Пресловутый шотландский акцент Роберта на меня впечатления не произвел - уж извините, это было совсем откровенное чтение стишков с табурета одноногой собачкой, и я не уловила потаенного смысла в том, чтобы с выражением рассказывать колыбельную. Ну, по крайней мере, Белль состроила нужное печальное лицо, так что ликуйте, товарищи румбелльцы, наша Санта-Барбара только начинается!
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Начинаю почти жалеть, что бросила смотреть Формулу: такое чувство, что Росберг едет тем лучше, чем меньше в него веришь. Только показалось, что сдулся, голубчик, не выдержал прессинга - а он как будто из последних сил!.. Но вот просто не болеется за него на личном уровне.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Удовольствиями человек рано или поздно пресыщается, а страданиями сердце может полниться бесконечно.
Поскольку из всего художественного на бронтеанскую тему в последнее время эта книга впечатлила меня больше всего и вызвала долгий отходняк, я думаю, она заслуживает отдельного поста. В переводе ее почему-то обозвали "Тень скорби" (более неопределенный, так сказать, деликатный образ?), но именно оригинальное название лучше всего передает ее содержание. Так и чувствуешь на языке этот сосательный камешек, который в рот засовывают, чтобы во время сенокоса во рту не пересыхало, - "вкус скорби: твердый, необходимый камень во рту".
читать дальшеПричем не могу сказать (несмотря на этот образ и на фразу, вынесенную в эпиграф), что книга давит на жалость, скорее, она просто суровая: ну что поделать, если так оно и было, жизнь такая - радость бегства в воображаемые миры, обыденность повседневного существования с камешком скорби во рту (не останавливаться, ни в коем случае не останавливаться и не опускать руки!). И то автор дрогнул, не стал доводить дело до логического конца Шарлотты, остановившись на ее присоединении "к обширному клубу людей, которые чувствуют, что жизнь, в целом, обходится с ними очень неплохо". Тоскливое послевкусие остается (куда денешься от реальности, в которой, как ни крути, все умерли?), но повествование само по себе очень сдержанное (помним про камешек и косим трын-траву дальше!)
Это вообще мне очень понравилось в романе: он на удивление простой и понятный, пусть и написан весьма кудреватым языком, но это, наверное, и создает нужный эффект. Персонажи выглядят живыми и объемными, на них смотришь и думаешь: да, пожалуй, они могли бы быть такими. Никакой мелодрамы, аффектов, заламывания рук, никаких утомительных попыток переписать романы сестер Бронте под их жизнь, до кучи перебрав все мифы о семействе. Стилизации под викторианский роман тоже нет, но это тот современный взгляд на девятнадцатый век, который прекрасно погружает в эпоху. Возможно, в нескольких моментах автора и заносило, но по сравнению с иными книгами, где рука от лица не отлипала на протяжении целых глав, с этим можно мириться.
Тем более - достаточно редкий случай - здесь автора интересуют в равной степени три сестры и брат. У каждого свой характер, свое живое лицо: Шарлотта - одновременно застенчивая и напористая, любящая и завистливая, и Эмили, одновременно приземленная и неземная, ироничный наблюдатель по жизни, и Энн - человек с железной волей под маской нежной малышки в тени старших сестер, Бренуэлл - непутевый, жалкий и в то же время действительно слишком ранимый и плохо подготовленный для борьбы за существование. (Вот, кстати, тоже любопытный момент: девушки, не питающие иллюзий насчет того, что им светит что-то помимо работы "женщинами временного использования", куда лучше приспосабливаются к жизни, чем молодой человек, перед которым, казалось бы, все дороги открыты, а ожидания от него - велики.) В эту же копилку и старый Патрик Бронте с его "горем от ума", и тетя Бренуэлл, несостоявшаяся героиня романа Остен, и Мэри Тэйлор - героиня нового времени, и "редкая пряность" Уильям Уэйтман, и ускользающий от взгляда, одновременно невероятно интеллектуальный и невероятно будничный мсье Хегер, и мистер Николс, похожий на большого невозмутимого пса, и Эллен Насси, в чьей доброте порой задыхаешься, как в слишком мягкой перине, и Джордж Смит, с которым вроде как ныряешь в глубины - а оказываешься по щиколотку на мелководье... в общем, все второстепенные персонажи хороши, даже самые эпизодические описаны ярко и выпукло. И, что самое приятное, откладываешь книгу, - и прям даже подумать хочется, что далеко не всегда после биографических романов бывает.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
И немного о высоком, чтобы не создавалось впечатления, что я тут только бездуховно Ванс вкуриваю. Собственно, продолжаю бронтеманьячить - и большей частью только тоскливо облизываться на все богатство биографической литературы, которая имеется исключительно на английском, а потому не переводится и не спирачивается. С другой стороны, не могу перестать удивляться, что жизнь трех пасторских дочек так и остается неэкранизованной аж с семидесятых годов, про Шарлотту ведь уж точно такую костюмную мелодраму можно снять, что просто ух!
Роман без хэппи-эндаОбнаружила я тут, что между остенитками и бронтеанками (бронтезаврами?) существует или существовало негласное... ну, не соперничество даже, а взаимное вежливое неодобрение. Убежденных бронтеанок разумного возраста с разумными же аргументами, чем Шарлотта посрамляет Джейн, как-то не попалось, а в остенитском стане, кажется, Шарлотте сдержанно сдержанно пеняют на то, что она - не Джейн, слишком увлекалась описанием горелых замков и готичных бледных гувернанток в ущерб здравому смыслу и хорошему юмору и оставила далеко не восторженный отзыв о творчестве мисс Остен. Да и вообще, пожалуй, проявила себя Шарлоттой не Бронте, а Лукас, когда на закате перезрелого девичества вцепилась в последние замаячившие на горизонте мужские штаны и протащилась за ними через отцветающие вересковые пустоши к унылому семейному камельку и запертой в столе рукописи, тогда как могла бы, не отвлекаясь на всякие глупости, жить для английской литературы.
Ну и как противодействие последнему преступлению против читающего человечества был приведен аргумент, что мисс Остен, когда мимо нее прокатил последний брачный экипаж с молодым-богатым-туповатым женихом, отвернулась и пошла за чепчиком и письменным прибором. И я тут что-то задумалась: а ведь Шарлотта тоже изначально отказала мистеру Николсу, а после него - более интеллектуальному мистеру Тейлору. Конечно, нельзя исключать, что в это время у нее были тусклые надежды на мистера Смита (блин, пишу это и начинаю думать, что всем бы беззубым старым девам так везло еще и выбирать между желающими!), но в целом моральная готовность ограничиться в жизни чепчиком и письменным прибором у Шарлотты имелась.
И хотя долгое время (благодаря Элен Насси и Элизабет Гаскелл) имелось представление об Артуре Николсе как о пресловутом Коллинзе из "Гордости и предубеждения" или, по крайней, как о Сент-Джоне, ледяным поцелуем увлекающем бедную Джейн Эйр в глубины повседневной безотрадности, куда не долетают рочестеровские романтические вопли сквозь время и пространство, в последнее время у исследователей наметилась тенденция рисовать его скорее в благоприятном свете. По письмам Шарлотты сложилось у меня впечатление, что ее захватило врасплох ощущение, что за ней, впервые в ее жизни, романтически - даже романически - ухаживают! И в тоне писем, на мой взгляд, очень даже чувствуется все это "Ух тыыыыыыыы! Такое происходит - и со мной?!!!", отсюда и скурпулезные подсчеты, сколько несчастных взглядов мистер Николс бросил на нее, сколько злых - на папеньку Бронте, обедает ли или морит себя голодом, собирается ли уезжать и что по этому поводу говорят в деревне. )) А потом, благодаря всем этим страстям посмотрев на папиного викария без прежнего предубеждения, иначе оценила и возможность брака с ним.
Мне кажется, это был принципиально важный момент в готовности Шарлотты принять предложение (причем второе! что она сделала аж через полтора года после первого) - кандидат в женихи, во-первых, сделал его не на холодную голову, потому как приличному джентльмену тридцати четырех лет давно пора подыскать достойную жену, а трепеща и бледнея, во-вторых, не среагировал на отказ в духе "Не очень-то и хотелось! Кто там следующая?", а страдал по-настоящему, в-третьих, вел себя благородно, даже когда казалось, что никакой надежды на взаимность не будет.
Итак, мистер Артур Белл Николс - на первый взгляд, ну совершенно не романтический герой (разве что чуточку внешне - высокий, темноволосый, мрачноватый на вид). Неплохое образование, но крайне жесткие религиозные принципы и круг интересов, ограниченный приходскими делами, которыми он занимался в режиме электровеника, успевая венчать, отпевать, учить детишек в воскресной школе, выгуливать собак семейства Бронте, коротать вечера со слепнущим Патриком Бронте и восемь лет практически не привлекать внимания Шарлотты Бронте.
А потом он делает предложение Шарлотте, и ее жизнь превращается в роман:
...Разгневанный и возмущенный Патрик Бронте фактически отказывает своему викарию от дома, пишет ему оскорбительные письма, ругмя ругает за то, что бедный викарий осмелился просить руки его прославленной дочери - да не иначе эта безродная наглая шавка Артур Николс мечтает только о деньгах Шарлотты! По деревне начинают ползти слухи, вскоре все знают, что произошло, Николс ходит больной, бледный, отказывается от еды, продолжает ответственно выполнять свои обязанности и готов свалить хоть в Австралию миссионером.
...Напряженность растет, папа Патрик и Артур начинают уже цапаться на людях, нервы у Николса периодически сдают настолько, что при виде Шарлотты в церкви он смертельно бледнеет, дрожит и теряет дар речи на глазах у всего прихода (чувствительные прихожанки потихоньку начинают всхлипывать.)
...И вот наступает день окончательного прощания. Николс, собравшийся уезжать из прихода, приходит в дом Бронте сдать дела приходской школы, не застает Шарлотту (в столовой, где она обычно сидела в это время, идет уборка), и ему становится так хреново, что он в голос рыдает у садовой калитки. Шарлотта видит эту сцену в окно, не выдерживает и выбегает в сад, чтобы сказать мистеру Николсу несколько утешительных слов - но по-прежнему не может дать ему ни малейшей надежды.
...Влиятельные знакомые Шарлотты, сочувствуя молодому викарию, предлагают ему два хороших места, но он отвергает оба предложения, не желая уезжать далеко от Хауорта. Более того, он набирается духа писать Шарлотте в тайне от ее отца. На первые письма она не отвечает, но потом не выдерживает, и завязывается переписка, а потом и начинаются встречи - в тайне от мистера Бронте.
...В конце концов Шарлотте удается переупрямить папу, и тот соглашается принять "другого мужчину" в своем доме в качестве зятя (тем более, что новый помощник во всех отношениях уступает расторопному и ответственному мистеру Николсу). Артур соглашается и жить под крышей тестя, заботясь о нем до конца его лет, и на брачный контракт, по которому все деньги Шарлотты не переходят мужу, а даже в случае ее смерти достаются отцу.
(Ну и еще более романическая вишенка на торте: как уже упоминалось, Патрик Бронте был уверен, что раз уж Николс - сын фермера (как и сам Патрик, кстати), то и родственники у него такие же нищие, тупые и необразованные, так что Шарлотта ехала на медовый месяц в Ирландию, несколько обеспокоенная перспективой знакомства с семьей Беллов, усыновивших когда-то Артура. И вдруг выясняется, что Николс все это время молчал о том, что родичи-то как раз богатые, успешные и образованные, и поклонники творчества Шарлотты, и живут в полном слуг доме, так что вышла она за настоящего джентльмена из хорошей семьи, - сюжетный ход, который Джейн Остен, я думаю, всецело бы одобрила ).
Вот чем не очередная история о гордости, предубеждении и доводах рассудка?
Конечно же, ангелом небесным Артур Николс не был и после свадьбы в самом деле пытался заполнять все ее свободное время собой (впрочем, вполне ведь понятное желание со стороны мужчины, который к этому браку шел два долгих года, а до того еще несколько лет не осмеливался признаться Шарлотте в своих чувствах) и пытался заставить Эллен Насси, подругу и многолетнюю корреспондентку Шарлотты, сжигать "слишком откровенные" письма своей жены, чтобы потом чего не вышло наружу. С другой стороны, Шарлотта, судя по письмам, прошла путь от уважения "мистера Николса" к симпатии "к Артуру", а от нее к теплой привязанности к "моему дорогому мальчику". И нет никаких свидетельств (кроме заявления той же Эллен Ниссей, отчаянно ревновавшей Шарлотту к ее мужу и как раз создавшей миф о зловеСЧем тиране), что Николс прямо-таки запрещал Шарлотте заниматься творчеством (он, кстати, ее романы читал, и с удовольствием). Даже здоровье Шарлотты за первые полгода свадьбы, до несчастливой ее беременности, заметно окрепло, ее перестали мучить бесконечные простуды, головные боли и невралгия (цинично предположу, что благодаря - в том числе - наконец-то вошедшему в ее жизнь сексу).
Возможно (и вполне вероятно), что в дальнейшем из Артура еще повылезало бы много чего мужского-викторианского, но в то же время все, его знавшие, отмечали, что он был человек добрый, заботился о своей умирающей жене (в последние дни так и вовсе находился при ней безотлучно), потом шесть лет присматривал за тестем, который с ним окончательно примирился. А еще готовил к печати ранние произведения Шарлотты и пресловутую слегка начатую "Эмму", сберег много юношеских произведений Шарлотты, ее брата и сестер, и даже умирая (полвека спустя, будучи во втором счастливом браке), попросил повесить ее портрет в свою комнату и умер с именем первой жены.
Чего не любил, так это публичности, да. Болезненно переживал всякие посторонние попытки покопаться как следует в ее биографии, общался только с немногими исследователями, но зато и не пытался добиться славы и денег, спекулируя на ее имени и наследии.
(Да и вообще, если представить, трагичнейший ведь конец романа и для него случился, не только для Шарлотты: только женился на любимой женщине, только она забеременела - как вдруг ее болезнь, долгие мучения, смерть, и снова нет ничего, ни жены, ни ребенка.)
В общем, к чему я это? Да, пожалуй, к тому, что, пусть даже Шарлотта ничуть не меньше Джейн мечтала о браке по любви, может быть, не так уж плохо она поступила, что дала шанс человеку, который на первый взгляд кажется заурядным и непримечательным, а при ближайшем рассмотрении оказался способен на порывы и решения, казалось бы, плохо сочетающиеся с образом недалекого, преисполненного чувством собственной значимости, викария? Может быть, Джейн Остен такой ход вполне одобрила бы и в романе (вспомним того же Эдварда Феррарса), и в жизни. Не знаю, стоит ли жалеть, что в окружении Джейн не нашлось мужчины достаточно неблагоразумного, чтобы проникнуться ею самой, а не ограничиться столь осмотрительными (и, на мой взгляд, столь печальными в ее романах) подсчетами годовых доходов, - может быть, кстати, самой Джейн это было не слишком нужно, но Шарлотта, кажется, все же не пожалела слишком сильно о том, что сама стала героиней романа, пусть и на короткое время.
И, кстати, о (почти) литературном. При том, что "Джен Эйр" - любимая мною книга, и ее можно перечитывать бесконечно, то как реалистическое повествование, то как романтическую историю, то как готический роман, все же "Городок" произвел на меня более сильное впечатление - но его-то мне перечитывать совсем не хочется, настолько его стылый холод пробирает до костей (и со столькими тоскливыми мыслями коррелирует, увы). И именно поэтому, на мой взгляд, романы Джейн не произвели большого впечатления на Шарлотту оттого, что ее-то собственное жизненное пространство куда легче было украсить безумными женами на чердаках и разбитыми молнией каштанами, чем пытаться вообразить на фоне чужих домов и школ, могил сестер и брата и кабинета с ревнивым старым папой сады Пемберли. Разумеется, Шарлотта вовсе не была загадочной девой с мрачных пустошей, но все же кажется мне, что главное отличие ее от Остен - отсутствие чувства защищенности. Джейн тоже совершенно не как сыр в масле каталась и на свою семью ишачила изрядно, но все-таки при ней всегда была любимая сестра, братья худо-бедно заботились, а перспектива работать на чужих людей даже в страшном сне не стояла. Говоря более внятно: Джейн могла находить отдушину в уютной стороне стабильной повседневности, когда жизнь, в общем-то, хороша уже потому, что там временами есть все эти чаепития, балы, сплетни и разговоры о замужестве; Шарлотта - делать вид, что "есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю", чтобы не остаться один на один с той повседневностью, в которой стабильности нет ни на грош и проблемы приходится решать самой-самой.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Страна Нерасказанных Историй - место, где персонажи из последних сил пытаются утаить свои сказки от Адама и Эдди.
Я не большой поклонник Дюма-пера вообще и Монте-Кристо в частности, но честное слово, просто обидно было за писателя, в чьем романе увидели историю психически неуравновешенного чувака, который по списку вспарывает животы и подрабатывает наемным убийцей, отмщая, как водится, за сожженную хату, убитую невесту и совращенных гусей. И, ах да, с таким видом вздыхает: "Твои глаза!" при виде симпатичной камеристки, как будто собирается их выковырять и спрятать на память в баночку с формалином.
Почему это вообще должен был быть граф Монте-Кристо? Почему не волк, которого семеро козлят? Почему не медведь, стульчик которого сломала жестокая Златовласка? Когда, так сказать, творчески переосмысливаются лишенные индивидуальности герои народных сказок, это одно дело, когда до лубка упрощается далеко не одномерная история, - совсем другое. Мысленно готовлюсь теперь к истории капитана Немо, у которого Крюк по пьяни угнал "Наутилус" и разбил о Таинственный остров, так что капитану пришлось вплавь добираться до Сторибрука в компании рыбки Дори.
Захватывающая дух история, покорившая мирЗлой Королеве выдали реплики Снежной Королевы (какая, к черту, разница?), поэтому мы опять имеем заколдованную границу города, пожелание злодейки героям порваться на части и секасную сделку с Румпелем на тему невмешательства в Белль. Не завидую актерам - хочется зевнуть, а приходится мучительно изображать лицом: "OMG! Такого еще не было! Баюс-баюс-баюс!"
Злая Королева, конечно, няшка, но тупая. Ее мотивация на обе ноги хромала еще в первом сезоне, а сейчас чего она хочет - чтобы Регина признала себя плохой девочкой? И......? Я мстю сама себе, и мстя моя страшна? Че-та мне кажется, что для победы над Злой Королевой их с Региной надо будет отвести к психологу. Говорят, он такое лечит.
Сцена Злой Королевы с Голдом - танцы вокруг шеста, где в роли шеста выступает Голд. Которого и так облапают, и этак, и чуть штаны не расстегивают, а он стоит с каменным лицом и мучительно рассуждает: "Так, сиськи у Регины получше, чем у Зелены, но похуже, чем у Коры... Это ведь все еще семейное шоу, да?" А уж как в этом контексте вспоминаются уверения Ланы, что у Голда и Регины такие, знаете ли, отцовско-дочерние отношения...
Радостная, как солнечный лучик, Белль приходит в гостиничку Бабушки. Эмма и Крюк: Ой, Белль, ты что, не сдохла?.. То есть привет, конечно! Белль: Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде! (Куда делась квартирка над библиотекой? Почему нельзя пойти к папе, на худой конец?) Эмма: Ой, тут ужасные матрасы! Куда удобней спать в кустах на рояле! Крюк: Да-да-да, пошли скорей на "Веселый Роджер"! Темная душная каюта, где я тебя почти убил, гальюн на носу, постоянная качка, если тебя вдруг слишком мало тошнит по утрам, - самое то для беременной женщины! И, это, ты прости, что я тебе в морду дал, я так в этом раскаиваюсь, что уже четыре года не вспоминаю, а сегодня просто к слову пришлось напомнить тебе, что я теперь совестливый и благородный, особенно когда могу напакостить чем-то Крокодилу. Белль: *улыбается и пускает солнечные лучики*
Эмме ужасно не идут "женственные" кофточки-распашонки. И попытки выражать эмоции застывшим лицом и выпученными типа от тяжести грозного пиздеца рока глазами. И очередной мэрисьюшный скулеж: "Я Бэтмэн, я Супермэн, я Спаситель, я лучше надорвуся, выпучивая глаза, чем начну решать свои проблемы!" (И, кстати, реплика Крюка: "Быть уязвимой - не твой конек" в этом случае звучала действительно гадко. Он в самом деле думал, что Эмма решила пойти к психологу из-за того, что от жира бесится? Чем вообще АиЭ думают, когда подобные отношения, "полные доверия и честности", прописывают?)
Зелена - дура. Dixi.
Ну и очередная кампания по очернению Румпеля началась. Ладно, обнюхивание потной Злой Королевы не будем ставить ему в упрек, а вот отравление невинной, хрупкой, большеглазой и белокурой девушки? (Даже странно, что не пушистого добродушного щеночка... или это было бы слишком даже для Темного?) Надеюсь, из-за бережно сохраненной в ломбарде пуговки не окажется, что он еще и отца Чарминга убил когда-то, чтобы тот не встал на пути сотворения проклятия.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Мироздание одновременно намякивает, что давно бы уже пора перечитать "Джейн Эйр" - и в то же время категорически не советует это делать, потому как на тумблере именно сейчас вздумали запараллелить румбелль с историей Джейн и Рочестера (и, как обычно, планируют нафигачить фиков), а уж если вспомнить, сколько Джейн осуждали и осуждают за то, что от Рочестера сбегала... че-та не знаю, надо ли оно мне в удвоенном количестве.
Тем более, не могу не думать, что сейчас Адам и Эдичка в очередной раз превзошли сами себя. Колин в интервью уверяет, что Румпель нынче - Темнейший из Темных, так что ховайся, кто может, но вот реально: что на сей раз Голд сделал такого, чтобы от него шарахаться, ну что? Никаких жутких проклятий на Сторибрук не наслал, младенцев живьем не ел, веревочку никому из родственников не подпиливал, а если и любил кинжал, так пока что чисто платонически. Тем не менее, редкое везение у мужика - огрести неизвестно за что даже от свежезачатого сынули, и это даже никаким ужасающим видением из будущего (типа, Пророчица передала очередной приветик) не попытались объяснить...
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
Решила поучаствовать.
Бла-бла-бла, правилаПравила: 1.Оставьте комментарий ниже, где изъявите желание ответить на шесть моих вопросов. 2. Я задам вам шесть вопросов. 3. Вы поместите в свой дневник мои шесть вопросов со своими шестью ответами - честными и откровенными, иначе какой смысл? 4. Вы включите в запись эту инструкцию.
Вопросы от -Anhen- читать дальше1. А кем вы работаете? (всегда было интересно) И что в работе нравится больше всего? Я корректор. Нравится в этой работе, пожалуй, разве что возможность работать с буковками и словами, что мне всегда было по душе. Ну и был период, когда это занятие было интересным само по себе: тогда я работала в издательстве, где одновременно и хорошие книги выходили, и печатались местные чудики-графоманы, так что приятное совмещалось с забавным.
2. В какой стране непременно нужно побывать? Почему? Мне кажется, это для каждого очень индивидуально. Какой страны душа просит - туда и надо, независимо от соображений, потому как для галочки посещать "маст си" места тоже может быть ни уму ни сердцу.
3. Как бы вы развивали историю Румпеля и Белль, если бы сейчас оказались в кресле сценариста? Сейчас я бы уже недрогнувшей рукой сериал закрыла, не пытаясь что-то сделать с его жалкими остатками. Но в целом моя позиция не меняется уже три сезона: давно пора отправить Румпеля и Белль в свадебное совместное путешествие, чтобы им пришлось вместе работать, преодолевая трудности, много общаться, проговаривая и решая свои проблемы. Пусть бы ругались, пусть бы психовали - лишь бы не получалось нынешнего позорного сваливания от проблемы, когда Белль или дрыхнет за кадром, не имея возможности наблюдать, чем там хорошим или плохим занимается ее муж, или видит, но тут же психует и сваливает, а каждый диалог сводится к тоскливому "Покайся, ибо грядет!" с одной стороны и "Я - Дюдюка!" с другой.
4. Назовите несколько любимых авторов и расскажите, за что любите каждого из них? Ох, это самый трудный вопрос. Мои отношения с книгами - это "Да, мне нравилась девушка в белом, но теперь я люблю в голубом", никакого постоянства. В разное время разные авторы выступают на первый план, я загораюсь, потом пресыщаюсь, к некоторым потом возвращаюсь, а к некоторым - уже нет. Был в моей жизни периоды горения по Пушкину, по Ремарку, сейчас я по уши в Шарлотте Бронте, с Львом Толстым у меня вечный love-hate... И с легкой литературой ничуть не лучше дела обстоят, тут уж и вовсе у меня скорее любимые жанры, чем любимые имена (тем более, что на имена у меня память вообще скверная). Мне легче высказать мнение по конкретному автору, чем самой назвать кого-то.
5. Какая черта вашего характера нравится вам больше всего? Нууу, то, что я остроумная, начитанная и вообще лапочка?
6. Что всегда удивляло вас в людях? (возможно, удивляет до сих пор?) Скажу банальность, что люди, по-моему, во всех своих проявлениях не перестают удивлять, как в плохих, так и в хороших, и всегда надо быть готовым пересматривать свои представления.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
У меня что-то все новые и новые жуткие музыкальные ассоциации по Вансу появляются. Теперь вот по "Мушкетерам двадцать лет спустя", точнее, по их перестроечному телевизионному воплощению.
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
*почитавши типа румбелльские спойлеры к следующим сериям* Вот уж никогда не думала, что к румбеллю можно будет когда-нибудь отнести слова, сказанные о браке Томаса Карлейля: "Какое везение, что мистер и миссис Карлейль встретили друг друга: так они сделали несчастными только двух человек, а не четырех".
I can kill demons. I can crash cars. Things are looking up! (с)
По-моему, единственная сказка, которая осталась сейчас в Вансе, - это сказка о мальчике, который кричал "Волки!" Или о мальчиках, Адаме и Эдичке, которые каждый новый сезон кричат о том, что зрителей ждет ух какой сюжет, и нагнетают, и интригуют, и заманивают хорошими актерами... чтобы в пределах ближайших же трех-четырех серий все слить в очередные уныло-невнятные флэшбеки из "многа-многа лет назад", когда унылые чуваки с громкими именами мучились непонятной самим креаторам хренью.
С другой стороны, из всего этого получилась бы отличная спамерская замануха: "ШОК! Сторибрукцы не поверили, когда узнали, что у Спасителей есть история!", "ВРАЧИ СКРЫВАЮТ, что болезнь Паркинсона лечится приемом холодного оружия в живот!", "РОДИТЕЛИ ПОСЕДЕЛИ, когда нерожденный ребенок предложил им развестись!", "КОНЬЮКТИВИТ и викторианство: есть ли что-то подсознательное в том, что мистер Хайд пытается всех задушить голыми руками?"
Приехал цирк на дирижабляхВсе-таки удивительное ощущение: смотреть серию, то и дело воодушевляясь и тут же возвращаясь к неизбежной мысли "И это сольют..." К счастью, Адам и Эдди все-таки не стали делать всю серию многообещающей, щедро разбавив интересные задумки знакомыми грохочущими роялями, о которые так приятно биться лбом.
Ну, начну, конечно, с самого вкусного (если вы любите о рояли не только биться лбом, но и остервенело их грызть) - стомиллионной серии из саги про коварного дона Румпелио и рабыню Беллиссиму, где уже даже не пытаются играть в какую-то там логику и человеческую психологию, а просто додают стране мыла, попутно обособыграв Skin Deep так, что наглядно становится видна разница между маленьким шедевром и дешевой мелодрамой.
Новая (и, боюсь, единственная роль Белль на этот сезон) - "встала и вышла". Почему? Зачем? Недоуменье смяло. Авторы бормочут: "Этому вина то да се... Главное, что драмы мало, А нам драмы надо дохрена".
Румбелльский детеныш - хитропопый чувак с явно выраженным Эдиповым комплексом: с момента зачатия ненавидит отца и пылко трулавит мамочку. (Погружение в объятия Морфея в случае Белль никогда уже не будет прежним!) С другой стороны, если ты в глубине души уже двухметровый ушастый парниша, в реальности будучи комочком клеток, у которого только-только начала развиваться нервная система, можно понять, отчего у парня такая глубокая травма.
И, похоже, Адам и Эдди разблокировали новое достижение, которого в фандоме никто не ожидал: заставили широкие массы фанатов возненавидеть румбелленка, о котором столько лет мечталось и столько фанфиков складывалось. Реально, пора завязывать с фразами типа: "Ну, этого АиЭ никогда не смогут..." Смогут, ребята. Ой как смогут. И столько чудесных вариантов будущего в голове вертится: 1) Морфей врал, окажется в итоге главгадом и будет убит, оставив несостоявшихся родителей с разбитым сердцем; 2) Морфей был прав, Румпель в итоге окажется главгадом и будет убит/посрамлен, так и не подержав на ручках новорожденного сына; 3) Врали или ошибались все, но Румпель все равно окажется главгадом, ибо кому еще?
С какой стати Белль, свободно хозяйничавшая в Темном замке, сдиравшая шторы без ведома хозяина, освобождавшая его пленников, вдруг смертельно боялась и этого места, и Румпельштильцхена? Почему и она сама, и Морфиенок реагируют на Румпеля так, словно тот, как минимум, сначала гулял от Милы, а потом сбег, бросив "предыдущую семью" на произвол судьбы? Каким образом - хоть во сне, хоть в сказке - нерожденный ребенок может поцеловать свою мать трулавкиссом? Я уж молчу про гениальное заявление Белль, что она лучше не проснется, чем будет чем-то обязанной Голду.
Из-за этого не оставляло ощущение, что Роберт всю серию проходил, выглядывая из-под невидимого фейспалма, из-за чего у него просто не было сил изображать бурные эмоции от новых вот_это_поворотов, а Эмили все время пыталась не рассмеяться в голос. В общем, запасаемся попкорном, ставим в качестве саундтрека музыку из заставки к "Рабыни Изауры" ("Птички певчей", "Поющих в терновнике", "Москва слезам не верит", кому что по вкусу) и ждем новых тропических страстей из жизни антикварной лавки.
Что до остального...
Хайд хорош только голосом, статью и бакенбардами. В целом же производит впечатление того же фрейдистского символа, что и дирижабль: сначала много рокота из ничего и гордый полет в вышине, а потом - упс! - внезапное бессильное падение.
Не поняла, почему герои сначала вроде как испугались прибытия подельников Хайда в город, а потом вдруг начали за ними бегать по лесам, чтобы предложить бесплатные одеяла, бусики и жратву.
Еще меньше поняла, каким образом из обломков дирижабля (по какой бы то ни было технологии!) можно было собрать оружие против Хайда. Это не Джекилл получается, а тот самый советский оборонный завод из анекдотов, который что ни пытался выпускать, а на сборке постоянно выходит автомат Калашникова.
Совсем не поняла, откуда взялся этот нежный семейный ситком из жизни прелестной одинокой матери Зелены Миллс и ее ворчливой старой сестры. Зеленка уже такой цветик-солнышко, мечтающий помогать добрым людям бороться с плохими парнями и гладить сестренку по руке, когда той плохо, что тут уже никакой альянс со Злой Королевой не поможет. Ясно же, что Зеленочку обидели, не оценили, не посмеялись ее шуткам, не захотели с нею поплакать над общим любовником, так что она не со зла и только волею пославшей ее сестры что-то может выкинуть - а потом всех спасет, улыбнется и поменяет памперс обожаемой дочурочке.
Эмма, такое ощущение, повторяет судьбу не прежних спасителей, а Мерлина - сиречь, превращается в дерево. Опять пустое лицо, мучительно вытаращенные глаза и неживая речь, как будто ей по ошибке подсунули скрипты времен Темной Курицы, простите, Чернушного Лебедя. И те же ошибки, в общем-то, повторяются: "Как это я буду честной и откровенной с родными и попрошу у них помощи, вместо того, чтобы причинять им боль недоверием и отторжением, если я по-любому сдохну и причиню им боль?" Похоже, Эмма такая же дура, как и нынешняя Белль: точно так же верит, развесив уши, любому злодею, любой сомнительной гадалке, стоит им наговорить ей побольше гадости, а своим родным - не верит.
И, кстати, это еще один сюжетный ход, явно потащенный из "Хейвена". Эмме осталось только бросить Нэйтана Крюка ради его же блага и начать целоваться с Дюком Хайдом - тоже, опять-таки, ради блага Крюка. Легко могу представить, как после этого Крюк окажется смертельной опасносте!!!, и стены Эммы вновь обрушатся над его почти бездыханным телом.
Ну и с какой стати вдруг отработавшие свое спасители вдруг начинают страдать то ли паркинсоном, то ли белой горячкой (раз не только руки трясутся, но и глюки бегают)? Может быть, сериал - все-таки скорбный лист помирающей в психушке алкоголицы Эммы Свон?
И кто-нибудь в самом деле верит и уже трепещет в ужасе, что Эмму действительно убьют? И помрет она на той темной улице, в той черной майке, под зловещий хохот очередной завернутой в плащ фигуры, и никто ее не спасет в последний момент магией дружбы, трулавкиссом или очередным визитом в царство покойного Гадеса, где герои уже как родные?
Еще мы имеем Джафара, пожирающего взглядом полумертвого Аладдина (ах, эта некрофилическая гомоэротика!) Какая там Жасмин, тут явно от нас скрывают куда более интересную историю любви. И да, сложилось у меня впечатление, что умирающий растрепанный Аладдин выглядит куда сексуальнее здорового.
Регина, по-моему, все же по капле выдавила из себя раба, а не Злую Королеву, потому как вся ее хмурость, раздражительность, вечный ПМС и нежелание признавать себя злодейкой для всех, а не для some, остались при ней. С другой стороны, по крайней мере, про Робина не забыли сразу же в момент его погребения, как это случилось с Нилом. Жаль только, что перышко так и не нашли.
Зачем тут был Арчи, я так и не поняла. Как и зачем был кофе. По-моему, по-настоящему хороший психолог догадался бы хоть коньячку принести, актуальнее было бы.